Литературный клуб Натальи Перфиловой

У меня очень неопределенное отношение к этому тексту. С одной стороны.... , но с другой стороны... . В общем когда я увидел, что можно выложить три текста, то так и сделал. Буду благодарен за отзывы

За окном стемнело. Олег взглянул на часы – пять минут десятого. Еще немного и надо вставать. Выйду примерно в полдесятого – прикинул он – и самое позднее в начале одиннадцатого буду дома.
– Тебе уже пора? – угадала его взгляд на часы Наташа. Она лежала рядом, уютно пристроив голову на плече Олега.
– Давай я тебя чаем угощу, у меня травы готовы, специально к твоему приходу заварила. Успеешь домой. Возьмешь такси и за десять минут доедешь.
– Давай, – обрадовался причине задержаться Олег, – только не одевайся. Ты такая красивая…Рыжая ведьма.
– Не рыжая, а каштановая. Тысячу раз тебе уже говорила, – привычно возразила Наташа, накидывая халат.
– Ну, не вредничай…рыжая, – дразнился Олег, любуясь ею. А Наташа и правда была обворожительна – не выверенной красотой моделей глянцевых обложек, но чувственным шармом зрелой, уверенной в себе женщины.
Чай оказался необыкновенно хорош, перемешанные в нем ароматы и привкусы трав, создавали удивительный букет, какого Олег, ценитель напитка и знавший толк в различных сортах, не встречал прежде. Он настолько увлекся своими ощущениями, что перестал отвечать на шутливые Наташины нападки.
– Слушай, а может ты и правда ведьма? – наконец, не выдержал он – Вредная – раз. Красивая – два. Меня с ума свела – три. Чай с травами вкуса необыкновенного, без ворожбы такой не заваришь. Кот у тебя странный – здоровый как тигр и глазища словно блюдца. На меня все время смотрит, как будто следит. Да, и имя у него невразумительное – Кастор! Что это за имя такое для кота!
– Кота оставь в покое, нормальный кот. Просто он тебе не доверяет – вот и следит, чтобы ты не украл чего-нибудь. Я тебе тоже не доверяю. Видишь – ни одной серебряной ложечки нет на столе, – рассмеялась Наташа.
– Раз мне не доверяют и оскорбляют пора уходить. Пора, Наташ, – с грустью добавил Олег.
– Ну что ж, раз пора…– тревога, вопрос, ожидания перемешались в ее глазах.
Выйдя на улицу, он по привычке толкнул качели прикрепленные к высокой ветке старой липы, росшей перед домом и как всегда услышал недовольной вопль Кастора, невесть зачем залезшего на дерево. И к чему он там в это время? Стемнело давно, не птиц же ему там караулить! Вот уж действительно, чудной кот какой-то – думал Олег, закрывая за собой калитку.
Наташа жила в дачном поселке работников искусств, построенном еще в середине пятидесятых годов прошлого века. Место было выбрано не случайно – поселок находился на границе трех областей. Эмск, в ту пору совсем небольшой городок, отстоявший километров на пять от поселка, за последние годы сильно разросся, и теперь почти поглотил дачный массив. Шикарные поначалу владения – огромные, почти с гектар участки, уютные зимние дома, газ, вода – понемногу приходили в упадок. Прежние хозяева, не в силах поддерживать порядок стали, по частям – по десять-двадцать соток – распродавать участки. Новые владельцы разделялись заборами, оставляя небольшие переулки для проезда. В результате поселок стал напоминать лабиринт, в котором не всегда могли разобраться и старожилы.
Выбираясь путаницей дачных переулков к городским улицам, Олег перебирал подробности отношений с Наташей. Он был женат, но в его жизни, особенно в последнее время, случались женщины. Ничего серьезного, ничего такого, что угрожало бы семье, но все же короткие и не очень короткие романы…время от времени... Однако то, что происходило сейчас даже отдаленно не напоминало прежние увлечения. Ни к чему не обязывающие, как казалось вначале, отношения вскоре перешли в устойчивую привычку, а затем стали частью жизни.
Он с нетерпением ждал встреч, часто под различными предлогами уходил с работы днем и спешил к Наташе, волнуясь и желая ее. И она отвечала взаимностью – полностью отдаваясь, доверяя себя без остатка, но и взамен брала сколько хотела, не вспоминая стыдливость и условности. Такая искренность поначалу озадачила, но вскоре открытость чувств стала естественной и все прежние знакомства ушли из памяти как будто их никогда и не было.
Олег не понимал, что могла найти в нем Наташа? Себе он казался человеком заурядным: ни внешность, ни карьера, ни какие-либо экзотические пристрастия или необычные черты характера не выделяли его среди прочих. Из-за неразговорчивости и неумения легко сходиться с людьми он часто ощущал неловкость и скуку в компаниях, за исключением немногих приятелей, сохранившихся еще со школьных лет. Но с Наташей буквально с первых минут знакомства установились легкие и открытые отношения. Вначале Олег не верил в случившееся, полагая, что она увидев его заурядность отвернется, но время шло, а их привязанность только крепла.
На городской улице Олег легко остановил машину. Болтовня водителя и запах бензина в раздолбанном, доживающим свой трудный век рабочей лошадки, жигуленке вернули к действительности и он с ужасом вспомнил, что опять забыл забрать из гарантийного ремонта дочкин наладонник. Обидится Светка. И представил как жена, иронично поглядывая на него, утешает дочь: «Не расстраивайся, Светик. У папы времени на нас не хватает. Он у нас постоянно на работе занят».
Конечно, Ира видела перемены в Олеге. Не могла не видеть! И, разумеется, догадывалась об их причине. Они знакомы с детства: жили в одном дворе, учились в одной школе, правда в разных классах – он на два года старше – и, наконец, когда Олег окончил институт, поженились. Светке – шестнадцать лет. Невозможно и подумать оставить их. Но и без Наташи жизнь уже не мыслилась. Он тяжело вздохнул и… тупая давящая боль вошла в сердце, разлилась в груди. Мир вокруг скомкался и уплыл в сторону, все залила серая муть.

***************

Олег посмотрел на часы – начало шестого. Пора, итак он последнее время часто приходит поздно домой, Ира обижается.
– Наташ, – начал он виновато…
– Иди, конечно, – как обычно угадала она, – да и я устала сегодня. День суматошный выдался. Сейчас лягу и до утра просплю.
Подходя к дому, издалека заметил жену и остановился не доходя до подъезда, поджидая ее. На Ирине был новый плащ яркой расцветки, который он прежде никогда не видел. Шла она не одна, но сколько Олег не всматривался так и не смог узнать ее спутника, а тот неожиданно обнял Иру, привлек к себе и поцеловал. Растерянность, недоумение, обида, гнев – он переживает, что изменяет, пытается не обидеть ее, а она вот так… на глазах у всех… с любовником. У нее любовник! Она обманывала его!
Олег решительно двинулся навстречу, а те шли, не замечая его. Вот они уже в двух шагах и идут прямо на Олега. Уже слышен разговор, слышно как Ира рассказывает, что Светка помирилась с мужем и они завтра уезжают в отпуск, надо будет пойти их проводить. Какая Светка, их дочь? Она же только школу в этом году заканчивает! Когда она вышла замуж, почему от него скрывали!?
Он сделал еще шаг навстречу и…Ира прошла сквозь него, не замечая и продолжая разговор. Олег застыл, не умея понять происшедшее, затем обернулся стремясь догнать их, но натолкнулся на огромные заслонившие весь мир, плошки глаз Кастора. Тот немедля впился взглядом в Олега, как будто хотел сказать нечто важное, успокоить. И, действительно, ушли тревога и потрясение, он вдруг сразу принял перемены и случившееся уже не казалось непоправимой трагедией, мышцы скованные паникой расслабились и оплыли, как бывает после долгого напряжения. Кот, продолжая гипнотизировать Олега, плавно развернулся, умудряясь не отвести от него взгляда, и пошел в сторону от дороги, оглядываясь и проверяя, идет ли тот следом.
Пришли как-то необычно быстро, показалось, что и трех минут не прошло, а Кастор уже ткнулся лобастой башкой в калитку, подошел к Наташе, качавшейся на качелях, что-то неразборчиво мяукнул, потершись о ее ногу, и полез на липу устраиваться на своей излюбленной ветке. Олег же остался стоять в нерешительности. В голове метались обрывки мыслей, выстраиваясь в фантастические предположения одно нелепее другого. Более всего он боялся, что и Наташа не разглядит его – и тогда…тогда…все! Он хотел немедленно опровергнуть свои опасения, но боялся, страшась результатов.
– Ты что такой встрепанный, – заулыбалась она, – убегал от кого?
– Наташа, они…там… не видели меня.
– Зато я вижу!
– Но они же …прошли сквозь меня!
– Правда!? А давай и я попробую.
Она живо соскочила с качелей развела по сторонам руки, скрючила пальцы, закатила глаза и, подвывая, сделавшись и правда до крайности похожей на ведьму, двинулась к Олегу, сжавшемуся в ожидании и даже закрывшему от страха глаза. Но уже через мгновенье он ощутил тепло Наташкиного тела и ее мягкие губы на шее.
– Не получилось, – рассмеялась она, продолжая поцелуи, – а так хотелось! Пошли в дом, прохладно уже.
– Но там…почему тогда там, – начал было Олег.
– То там, а то здесь. Здесь, у меня – повторила она с нажимом.
– Где у тебя? Ты ведьма? Ты дала мне приворотное зелье и теперь никто кроме тебя меня не видит?
– Ты и правда думаешь, что мне нужно приворотное зелье, чтобы понравиться мужчине? Мои дела так плохи!?
– Скорее уж, отворотное, – начал приходить в себя Олег.
– А зелье я тебе и правда в чай добавила, только не приворотное. Не знаю как его назвать. У вас тут для него названия нет. Ну, пусть будет: окончательное зелье.
– Окончательное?
– Да, чтобы помочь тебе определиться. Окончательно все решить. Если ты не хотел ничего менять, остался бы в Эмске и забыл меня. А так…Так ты здесь, у меня.
– Кто ты, Наташа? Что значит: «здесь, у тебя»?
– Нас называют проводниками – мы можем провести обитателей одного мира в другой. И дом мой, а теперь и твой, не в Эмске, а в мире, ну скажем так, соседнем с Эмском.
– И, что это за мир?
– Мы наблюдаем за различными сферами и помогаем хранить их.
– А ты что хранишь?
– Мертвых.
–…И где же ты их хранишь, в холодильнике? – неуверенно пошутил Олег.
– Выйди в эту дверь и увидишь.
– Никогда раньше не замечал ее!
– Раньше не замечал, – согласилась Наташа, сделав ударение на первом слове.
Олег неуверенно шагнул за дверь и остановился потрясенный – в нескольких сотнях метрах перед ним, насколько хватало глаз, закрывая горизонт, простирался темный туман, тянущийся к небу и там сливающийся с мутными облаками. На своем протяжении туман перебирал все оттенки серого цвета, но кое-где в него опухолью вгрызались иссиня черные пятна. Иногда по завесе тумана пробегали волны, а тусклое небо отвечало беззвучной истерикой молний.
Растрескавшаяся от жара, безнадежного ржавого цвета земля, вызывала отвращение и страх. Время остановилось. Тонны ушедших столетий гнули к земле, стоны и жалобы давно умерших людей сливались в гул, от которого слезились глаза и было трудно дышать. Припомнилось, что раньше он уже видел эту картину. Внезапно туман стал увеличиваться и уже возможно было разглядеть подробности, не видимые прежде: какие-то отвратительные прожилки расчертили его на неправильной формы куски, а внутри них клубились едва различимые тени.
Он приближается – запаниковал Олег – холодный ужас разлился в желудке, сейчас еще несколько мгновений и…
– Экий, ты чувствительный, друг мой, – пробился к нему Наташин голос, – пойдем домой, чай пить. Настоящий чай, без ведьминого зелья, – рассмеялась она.
– Что это? – пришел в себя после третьей чашки горячего чая Олег.
– Что – это? – деланно удивилась Наташа.
– Наташ, ну не издевайся. Я серьезно!
– Ах, – это! – невинно уточнила она, – Царство Теней. Ад. Тартар. По-разному называют.
Повисло молчание. Еле слышно скрипнула входная дверь, Олег подхватился, ожидая появление мертвецов, вампиров и еще черт знает какой нечисти – плавно вплыл Кастор, его глазища, в незаметно вошедших в комнату сумерках, отливали янтарем. Олег облегченно вздохнул, обрадовавшись коту как старому другу, тот метнул в него насмешливый, но все же доброжелательный взгляд, легко запрыгнул на кресло и уютно затих там.
– Ты зачем такой нервный? – слегка прижалась к нему Наташа, – успокойся.
– Я был там…в этом месте раньше? – неуверенно, страшась ответа, выдавил из себя Олег, – мне кажется, был.
– Конечно, был. Был там, а теперь здесь. И я была. И многие были. Что здесь страшного?
– Сколько прошло времени. Сколько я пробыл, в этом… месте?
– Времени? Здесь нет времени. Вернее, есть, но совсем не такое как в Эмске.
– Ты отравила меня и теперь я здесь, с тобой? Я никогда больше не увижу жену, дочку? Никогда не смогу вернуться? – прокричал он, скорее испуганно, нежели со злостью.
Олег понимал – его упреки формально справедливы, но сам не верил своим словам и сознавал, что неверно укорять Наташу, да и говорить о чьей-либо вине вообще нельзя, но чувство потери, пережитый только что страх, разительные перемены и новые знания, буквально обрушившиеся на него, породили ураган эмоций, сдерживать который он был не в силах. В мыслях царила хаос, он со стыдом понимал, что находится на грани истерики, губы дрожали и кривились, его обычная сдержанность пропала и не желала возвращаться. И все же усилием воли он заставил себя замолчать, зная, что обо всех словах, выкрикнутых в запальчивости, он будет потом жалеть и стыдиться их.
– Успокойся, я понимаю тебя. Когда-то, очень давно я была в таком же положении. Пройдет совсем немного и ты поймешь, а может уже понял, что это был только твой выбор. Только. Твой. Выбор. – Отчетливо впечатывая слова, добавила Наташа.
– Наверное, ты права, не обижайся, – заметил притихший Олег, – не думай…я рад быть с тобой. Ты же знаешь как я отношусь к тебе. Но вот так… Неожиданно... Таким… странным образом.
– Что ж странного? – улыбнулась Наташа, – ты ушел к любовнице, не такая уж большая редкость в твоем бывшем мире. Вот только любовница оказалась не обычной женщиной, а проводником, или ведьмой, как ты меня называл. И ушел ты к ней не в панельную пятиэтажку, а в другой мир.
– Ты сказала, – не принял шутку Олег, – что когда-то была в моем положении. Значит ты так же как я попала сюда? Я думал это твой мир.
– Здесь невозможно родиться. Сюда можно только придти.
– Ну почему, я!? Почему ты выбрала именно меня?
– Еще раз повторяю – ты выбрал сам. Чем раньше поймешь и перестанешь кивать на меня, тем лучше. А почему ты? Да, потому что ты никогда в полной мере не принадлежал своему миру. Наверное, слышал как о ком-то говорят, что он не вовремя родился? Дескать родись он на сто лет позже или на тысячу лет раньше и все было бы хорошо. Неверно! Дело не во времени, а в месте рождения – человек родился не в своем мире. Вот проводники и приходят иной раз на помощь, помогая найти свой мир. Эта одна из их обязанностей.
– Значит ты просто выполняла… служебный долг, когда …мы с тобой…
– Нет, конечно. Я нарушила немало писанных и неписанных правил, когда …мы с тобой,…– передразнила Наташа, смеясь, – но мне простили, потому что ты тоже… проводник.
– Я – проводник!?
– Пока еще нет, но можешь им стать. Судя по тому как ты легко попадал ко мне, у тебя очень хорошие задатки. Каждый раз, когда ты бывал у меня, ты переходил из Эмска в мой мир и даже не замечал этого. Конечно, я немного помогала тебе, один бы ты не смог. И Кастор помогал, – почесала она за ухом дремлющего кота, – не зря ты его подозрительным называл, – рассмеялась Наташа.
Олег задумался, пытаясь понять произошедшее – смерть, пребывание в царстве теней, а теперь мир проводников, что осталось от него прежнего? Он сознавал, что должен переживать разлуку с семьей, но не мог. Там, в Эмске, прошло уже несколько лет, все изменилось: Светка замужем, Ира тоже не одна, судя по всему, они привыкли к его смерти и острота утраты давно прошла. Он никогда больше не увидит их? Но его новые знания, а лучше сказать интуиция отвергали слова «никогда» и «навсегда».
Раньше, в прежней жизни, он допускал существование чего-то такого…метафизического, невозможного для изучения наукой. Но вот метафизическое свершилось и стали очевидными тщедушность и невнятность его прежних представлений. Все оказалось гораздо ярче и величественнее, открывшаяся картина ошеломляла. Цепочка миров, представшая его мысленному взору, завораживала. Трагичность смерти оказалась нелепым фарсом, а бесконечность жизни вызывала восторг. Жизнь в прежнем мире была лишь маленькой ступенькой нескончаемой лестницы творения. Мысли текли мощным потоком, от прежней рассеянности не осталось и следа. И все же…все же…
– Я когда-нибудь смогу вернуться в Эмск? Чтобы меня там… видели.
– Сможешь, конечно. Когда проявишься получше.
– Проявлюсь?
– Не знаю как лучше тебе объяснить. Сейчас в Эмске, в тяжелом мире, ты еще невидим. Примерно так, как невидим младенец в утробе матери. Он уже есть, но еще невидим. Тебе надо вроде как заново родиться. Понимаешь, что я хочу сказать?
– Не совсем. Как заново родиться? Опять стать младенцем?
– Разумеется, нет. Что за глупость! Я не сумею сейчас растолковать тебе. Пройдет совсем немного и ты сам все поймешь.
– Ты единственная хранительница мертвых, или есть и другие? – Олег окончательно успокоился и к нему вернулось его обычное любопытство.
– Есть, и немало. Некоторых я знаю. Позже и тебя познакомлю. Будем дружить семьями, – расхохоталась Наташа.
– Хорошо, – Олег уже заметно успокоился и к нему почти вернулась его обычная ироничность, – ну скажи хотя бы: я уже жив или еще мертв?
– Не знаю, а давай проверим! Как бы нам проверить? – притворно задумалась она, – Придумала!
В ее глазах запрыгали чертики, движения сделались плавными и тягучими, горячие руки проникли под рубашку, обжигая и вливая новые чувства, силы, радость бытия и что-то еще, от чего тело сделалось легким и сильным, исчез последний холодок смерти, изо всех сил цеплявшейся за него. Исчезли недоумение и страхи, он увидел себя со стороны и изумился прежним сомнениям. Жив, конечно, жив что за глупые сомнения, радовался он, утопая в Наташкиных глазах.
Спустя немногое время, потревоженный шумом Кастор, приоткрыл глаза, но не обнаружив ничего нового, вновь уплыл в дрему по закоулкам памяти, где хранились и сражения на дуэлях, и битвы за карточным столом, и изысканные пиры во дворцах средневековой знати, и оргии в грязных кабаках, и бешеная езда по ночной автостраде – последнее, что он помнил – да много чего там еще было!
Немало мог бы он порассказать, догадайся кто расспросить. Когда-то и ему пришлось выбирать. Теперь его сознание разбросано по разным мирам и везде заключено в кошачье тело. Во всех он существует и действует одновременно, но никогда не может стать единым – многоликий Янус иногда называют его. Ох, нелегок был выбор Кастора! Очень он не любит вспоминать об этом.
Нынче же более всего места в его воображении занимала соседская кошка, обладательница аристократической мордочки и длинной мягкой шерсти, приятность свидания с которой этой ночью, и предвкушал сладко дремавший кот.
Мы всегда выбираем сами. Иногда разочаровываемся… иногда – нет.